29.05.2009 | Сообщения в журнале "еврейский берлин" | Память

о поисках останков евреев, убитых в Ямлице, а также о новых концепциях мемориалов.

В деревне Ямлиц в районе Даме-Шпревальд на юге Бранденбурга находилось одно из отделений концентрационного лагеря Заксенхаузен – Либерозе. Теперь здесь стоят особняки с большими садами. В День памяти жертв Холокоста на 5000 квадратных метров начались поиски останков убитых в 1945 году евреев.

Господин Фишер, вы следите за раскопками в Ямлице от лица Центрального совета. Что вам известно об убитых здесь заключенных?
Ямлиц и Либерозе были отделениями Заксенхаузена, но эта история связана, скорее, с Освенцимом. Узники, принужденные здесь к изнурительному физическому труду при скудном питании, были привезены непосредственно из Освенцима, чтобы строить полигон «Курмарк» для войск СС. В основном, они были родом из Венгрии или Польши. После оценки их трудоспособности этих людей, как товар, переправляли на износ в Либерозе. Когда они уже оказывались не в состоянии участвовать в работах, их отправляли обратно в Освенцим. После освобождения Освенцима тех, кто оказывался в Ямлице неработоспособным, заключали в больничный барак или так называемый блок щадящего режима. Других 2 февраля 1945 года отправили на марш смерти через Потсдам до Фалькензее. Многих из них застрелили в пути или убили после прибытия в Заксенхаузен по пресловутому приказу Гиммлера о расстреле узников. Оставшихся в блоках щадящего режима и больничных бараках в Ямлице, в общей сложности 1342 человека (поименных списков не сохранилось), расстреляли в течение двух дней, 2 и 3 февраля. Первая из этих акций была настоящей оргией. Командующий лагерем Кестен зашел в блоки с отрядом СС и с автоматом на взводе. На него набросился еврейский врач, который догадался о предстоящем и попытался вонзить ему в горло нож. После этого инцидента началась настоящая бойня. Узники, отправившиеся в марш смерти, впоследствии рассказывали, что автоматные очереди из этих блоков были слышны еще при выходе из деревни. Жители деревни впоследствии подтвердили это.
На следующий день СС продолжала убивать узников больничных бараков выстрелом в затылок. Останки этих людей были случайно обнаружены в 1971 году в близлежащем щебеночном карьере. Уже в 1958 году нашли останки 12 человек – вероятно, рабочей команды. На основании обнаруженных тогда трупов и интенсивных исследований была составлена экспертиза, авторы которой исходят из того, что останки 753 жертв этих массовых убийств все еще лежат в земле.
Почему их стали искать только теперь?
Экспертиза была составлена относительно недавно. Было примерно двадцать предположительных участков, которые систематически подвергались проверке. Этот участок мы хотели исследовать много лет назад, но его предыдущий владелец был против. Министерство вело с ним переговоры. Так как законные обоснования для уголовного преследования были уже недействительными, с владельцем необходимо было договориться полюбовно. Так как нам это не удалось, мы обратились в суд. В завершение нам удалось заключить мировую сделку. Осенью 2008 года стороны достигли договоренности.

Кто участвует в этих раскопках?
Археологи, судебно-медицинский эксперт земельного уголовного розыска и генеральная прокуратура. Мы – Центральный совет евреев и раввин Менахем Халеви Клайн – подробно оговорили образ действий, прежде всего, запрет на эксгумацию. И без эксгумации существует достаточно современных методов судебной медицины, позволяющих сделать точные заключения о найденном, не нарушая религиозных традиций обращения с умершими. Представители международной похоронной компании Атра Кадиша посетили раскопки и также выразили согласие с нашими методами.
Зачем эти раскопки?
Так как со временем на этом месте возникло поселение, то есть возможность, что какой-нибудь владелец участка начнет строить там бассейн или подземный гараж, а останки окажутся на свалке истории. Поэтому так важно проверить место преступления и удостовериться в их наличии.
А если вы ничего не найдете?
Эта земля пропитана кровью. В том, что это – место преступления, сомнений быть не может. Даже если останки не будут найдены, подробное расследование происшедшего не пройдет бесследно. Из обнаруженных недавно документов нам доподлинно известно, что и в карьере Шенкендёберн, в трех километрах от этих раскопок, все еще зарыты останки. В сотрудничестве с раввином Клайном и местными властями было решено освятить всю эту территорию 16 июня и объявить ее еврейским кладбищем. Это значит, что территория будет обнесена забором, будет обозначен участок захоронений. Там же мы захороним бренные останки, найденные при Ведомстве актов отдела госбезопасности во Франкфурте-на-Одере. Что же касается Ямлица, то стоит хорошо обдумать, какое оформление может быть здесь уместным. Это надо решать вместе с пострадавшими, родственниками жертв, Мемориальным фондом, Интернациональным советом узников, и не в последнюю очередь – с населением. Такие решения не следует принимать поспешно, сразу предавая им определенную форму, как в 1971 году, когда без какого-либо согласования был создан памятник.
Как относятся к раскопкам жители Ямлица?
Так как после 1945 года здесь, к сожалению, два года существовал лагерь НКВД, мы постоянно сталкиваемся с различными реакциями, последствиями того, что об этом лагере долго нельзя было говорить открыто. Поэтому соседи относятся к происходящему весьма сдержанно. Мы провели заседание совета общины, в котором участвовали проф. Морш и я, и на котором кроме представителей общины не присутствовал ни один ее житель. Тем не менее, мне кажется, что население все больше понимает наше право на выяснение правды. С выставкой под открытым небом в Ямлице, посвященной истории лагеря до и после 1945 года и существующей с 2002 года, никогда не было связано никаких происшествий. Я считаю, что к жителям сельской местности надо относиться с большим пониманием и терпением. Тут время течет не так быстро, их доверие надо заслужить.
Чем еще вы занимаетесь в Центральном совете евреев?
На протяжении нескольких лет я руководил отделением по новым федеральным землям и занимался, в первую очередь, вопросами политики воспоминания. За это время нам удалось многого достичь в сфере оформления и переоформления мемориалов. Учитывая, что до 1991 года всего один мемориал – Бухенвальд - получал федеральные дотации, в 1992/93 годы добавились Заксенхаузен и Равенсбрюк, а теперь все крупные мемориалы наполовину финансируются федерацией. Количество посетителей в Заксенхаузене до сегодняшнего дня возросло с 150 000 до 350 000, в Бухенвальде – до полумиллиона. Половина людей приезжают туда по личной инициативе, треть – из-за границы. Были развиты новые музейные течения и концепции. Эти места теперь не скучны, выставки стали захватывающими, в чем очень помогает аутентичность самого места. В конце месяца я ухожу на пенсию, но собираюсь продолжить деятельность в этой области.
Благодарим вас, господин Фишер. Мы рады, что вы и впредь будете заниматься этими вопросами.Юдит Кесслер